Введение
29 марта 1988 года. Москва.
Официальный визит президента США Р. Рейгана в страну, которую он сам до этого называл «империей зла», шёл как нельзя лучше.
Русские с размахом демонстрировали своё сказочное гостеприимство, а на переговорах были податливы, словно пластилин. Лишь один момент омрачил настроение Рейгана, когда после очередного раунда переговоров на высшем уровне Горбачёв попросил оставить их с американским президентом наедине — для разговора «без протокола».
— Господин президент, мне придётся вас огорчить, — вздохнул Горбачёв, когда они остались одни, если не считать, конечно, переводчика. — Я навёл справки о том человеке, о котором вы меня просили… Мне очень жаль, но я ничего не могу сделать — этот человек уже мёртв, приговор приведён в исполнение.
— Жаль, — эхом отозвался Рейган. — Мои парни очень за него просили. В некотором смысле он же и ваш русский герой.
— Возможно, — развёл руками Горбачёв, — но он был осуждён в полном соответствии с законом.
И Горбачёв встал, давая понять, что разговор закончен.
Кем же был этот человек, судьбой которого озаботились руководители двух мировых сверхдержав?
Директор ЦРУ Джеймс Вулси назвал этого человека «драгоценным камнем в короне» и самым полезным агентом из всех, кто был завербован в годы холодной войны.
Речь о генерале ГРУ Дмитрии Полякове, который более 25 лет работал на ЦРУ США, снабжая Вашингтон ценнейшей информацией о политических, экономических и военных планах Кремля.
Он был тем самым «спящим агентом», которого в своё время защищал от контрразведки сам шеф КГБ Юрий Андропов.
Карьера «службоголика»
Дмитрий Фёдорович Поляков родился 6 июля 1921 года в городке Старобельске, что в самом центре Луганской области. Отец его работал бухгалтером на местном предприятии, мать была служащей.
В 1939 году Поляков, окончив среднюю школу, поступил учиться в Киевское командное артиллерийское училище. Великую Отечественную войну встретил уже в должности командира артиллерийского взвода.
В тяжелейших боях под Ельней был ранен. За боевые подвиги награждён двумя боевыми орденами — Отечественной войны и Красной Звезды, многими медалями.
В архивах сохранился наградной лист капитана Полякова, командира батареи из 76-го отдельного артиллерийского дивизиона, воевавшего тогда в Карелии: «Находясь на рубеже Кестеньгского направления, он огнём своей батареи уничтожил одну противотанковую пушку с расчётом 4 человека, подавил три артиллерийские батареи, рассеял и частично уничтожил группу солдат и офицеров противника общей численностью 60 человек, обеспечив тем самым выход разведгруппы 3ОСБ без потерь…»
ГЕРОЙ ВОЙНЫ!
В 1943 году капитан Поляков перешёл в артиллерийскую разведку, затем — в военную. Уже после войны его направили учиться на разведывательный факультет Военной академии имени Фрунзе, затем его перевели на работу в Главное разведывательное управление (ГРУ) Генерального штаба.
Тут же за Полякова взялись всерьёз и стали без спешки обучать всем тайным премудростям … — как завербовать нужного человека, как заложить тайник и избавиться от слежки, как принимать кодированные сообщения из Центра и готовить себе путь отхода.
На службе Поляков показал себя настоящим «службоголиком» — учился и работал с утра до ночи, даже ночевал в служебных кабинетах.
Начальство только руками разводило от удивления: как при таком плотном графике жизни Поляков смог жениться на красавице Нине и обзавестись двумя сыновьями — Игорем и Павликом.
В 1951 году руководители ГРУ решили отправить Полякова — как лучшего из лучших — в первую служебную командировку в США. Поехал он под прикрытием должности сотрудника советской миссии при Военно-штабном комитете ООН.
Служил он в должности «крышевика» — так на оперативном сленге называли простых агентов, обеспечивавших деятельность советской нелегальной агентуры.
Это были своего рода рабочие муравьи разведки, слепо исполнявшие приказы резидента ГРУ: в одном месте надо забрать из тайника один контейнер, замаскированный под обычный булыжник, и положить на его место другой «камень», в другом месте зафиксировать условный сигнал, в третьем — оставить машину и незаметно уйти на полдня.
Работа хоть и простая, но опасная: в то время в США уже началась эпоха «маккартизма» и каждый советский дипломат буквально находился под колпаком ФБР. Иногда Полякову приходилось днями напролёт кружить вокруг тайника, оставленного неизвестным агентом, чтобы сбить слежку с толка.
И вновь он зарекомендовал себя лучшим агентом — за пять лет «вахты» в Нью-Йорке ни одного провала! Ошибка резидента
Отработав пятилетнюю «вахту» в Нью-Йорке, Поляков вернулся в Москву — для переподготовки и повышения по службе. В США он вернулся в 1959 году — уже в звании полковника и в должности заместителя резидента ГРУ по нелегальной работе в США.
И в том же году в семье Поляковых произошла трагедия, перечеркнувшая всю его жизнь. Старший сын Игорь в США заболел гриппом, который дал осложнение — отёк мозга.
Мальчика можно было спасти, но для этого требовалось положить его в американскую клинику. И заплатить за лечение (400 $)— у советских разведчиков и дипломатов тогда не было американских медицинских страховок.
Поляков обратился к резиденту, генерал-лейтенанту Борису Иванову:
— Борис Семенович, помогите! Разрешите воспользоваться средствами спецфонда для поощрения агентов. Я всё потом отдам, вы же меня знаете, — просил Поляков.
— Не могу! — отрезал Иванов, служивший в НКВД ещё со времён «Большого террора». — Ты знаешь, эти деньги я могу выделять только по приказу из Центра!
— Так запросите Центр! Пожалуйста!, — молил Поляков.
Генерал Иванов сделал запрос в Центр, но начальник ГРУ генерал армии Иван Серов наложил резолюцию: «В нецелевом расходовании средств спецфонда отказать. Если нужна операция, пусть везут в Москву!»
Пока мальчика готовили к перелёту, Игорь умер.
Смерть сына оставила чёрный ожог в душе полковника Полякова. Тем более что резидент Иванов вскоре уехал в Москву — на повышение. Начальство любит вышколенных исполнителей.
И тогда полковник Поляков решил мстить. И своим начальникам, и всей бездушной системе, обрекшей его ребёнка на смерть из-за правил отчётности.
( К.-по другой версии, этот герой-орденоносец и лучший из лучших имел непомерные амбиции и любил риск. А смерть сына по вине бюрократической машины СССР — тот камешек, родивший лавину омерзительнейшего предательства. Погибли многие ценнейшие разведчики, сданные этим генералом ГРУ)
Вербовка
16 ноября 1961 года во время светского приёма, организованного в доме руководителя американской военной миссии при Военно-штабном комитете ООН генерала О’Нейли, полковник Поляков сам обратился к хозяину дома с просьбой:
— Вы не могли бы организовать мне тайную встречу — один на один — с кем-либо из представителей американской разведки?
— Зачем? — генерал О’Нейли посмотрел в глаза советскому разведчику, про которого в американской миссии ходили слухи, что это самый закоренелый сталинист.
— Для передачи важной военно-политической информации, — отрезал он.
— Через час к вам подойдут, — ответил адмирал. — Выпейте пока шампанского.
Агент ЦРУ Сэнди Гримз, работавшая с Поляковым, вспоминает, что тот всегда подчёркивал, что вызвался сам работать на американцев, и не ради денег, а сугубо по идеологическим соображениям.
— Конечно, он получал от нас гонорары, но это были совсем мизерные суммы — примерно десятая часть от тех денег, что мы обычно платили агентам куда более низкого уровня.
Но Поляков подчёркивал, что деньги ему не нужны.
Думаю, что он считал, что США недостаточно сильны для борьбы с советской системой, что у нас не было бы шанса, если он не будет участвовать на нашей стороне, — вспоминал Гримз.
По подсчётам американцев, за 25 лет работы на американские спецслужбы Поляков получил всего 94 тысячи долларов — правда, не считая дорогих подарков и сувениров.
Будучи страстным охотником, он обожал дорогие ружья, которые умудрялся вывозить в Москву дипломатической почтой, не обращая никакого внимания на косые взгляды коллег.
Также Поляков любил мастерить мебель своими руками, он часто заказывал американским разведчикам привозить для него либо дорогие американские инструменты, либо бронзовые гвозди для обивки диванов.
Для жены же он заказывал ювелирные украшения, но не слишком дорогие.
(К. — всё-таки печеньки брал…бессребреник.Тьфу!)
На службе ФБР
Но сколь бы ни были по-человечески понятны мотивы Полякова, тем не менее предательство остаётся предательством, ведь решение перейти на службу врагу затронуло не только самого Полякова и его семью, но и коллег, товарищей и подчинённых заместителя резидента, рисковавших жизнью ради своей страны.
Именно жизни коллег и принёс в жертву перебежчик.
Конечно, высокие политические мотивы — это хорошо, рассуждали его новые хозяева, но лучше всего сразу же повязать предателя-перебежчика кровью его коллег.
И в первую же встречу представители ФБР потребовали от Полякова назвать шесть фамилий шифровальщиков посольства — это самый-самый главный секрет любой резидентуры, за которым постоянно ведёт охоту контрразведка.
Поляков назвал. Затем американцы назначили дату второй встречи — в отеле с интригующим названием The Trotsky.
На этой встрече по требованию шефа советского отдела ФБР Билла Бранигана Поляков надиктовал на магнитофон текст с известными ему сотрудниками советской военной разведки, работающими в Нью-Йорке. Затем дал подписку о согласии на сотрудничество с ФБР.
Позже Билл Браниган вспоминал, что сначала в ФБР, где Полякову дали кличку Tophat, то есть, «шляпа-цилиндр», не очень-то доверяли советскому «перебежчику». Американцы считали, что Поляков намеренно изобразил из себя предателя, чтобы выявить существовавшую схему работы контрразведывательных подразделений в спецслужбах США.
Поэтому агенты ФБР, беседовавшие с Поляковым, требовали от него всё больше и больше секретной информации об американских агентах, завербованных советской разведкой, ожидая, что рано или поздно тот выдаст себя.
Первой жертвой Полякова стал особо ценный агент ГРУ Дэвид Данлап, штаб-сержант Агентства национальной безопасности (АНБ). Почувствовав за собой слежку, Данлап понял, что его предали. И в тот самый момент, когда группа захвата ломилась в его квартиру, сержант покончил жизнь самоубийством.
Следом Поляков сдал Фрэнка Боссарда — высокопоставленного сотрудника Министерства авиации Великобритании, информация от которого шла на самый верх. Боссард был завербован ещё в 1951 году, когда служил в Отделе научно-технической разведки британской разведки MI6. Работал он в Бонне, где проводил собеседования у учёных, бежавших из ГДР и СССР. Долгое время Фрэнк снабжал советских разведчиков важными сведениями о состоянии военно-воздушных сил Великобритании, передавал чертежи новейших самолётов и планы отдельных боевых операций. В итоге Боссард был схвачен с поличным — при фотографировании секретных документов. Его приговорили к 21 году тюрьмы.
Третья жертва предателя — штаб-сержант Корнеулиус Драммонд, первый чернокожий солдат, дослужившийся до должности референта начальника секретной части штаба ВМС США.
Он сам вышел на советскую разведку и в течение пяти лет фактически бесплатно передавал в ГРУ все мало-мальски значимые документы со стола начальника. По оценке американских специалистов, штаб-сержант Драммонд нанёс такой материальный ущерб, что США пришлось затратить несколько сотен миллионов долларов, чтобы восстановить необходимое состояние секретности.
Интересно, что руководители ФБР специально подгадали арест Драммонда к приезду в США тогдашнего министра иностранных дел Андрея Громыко. Можно только представить, что чувствовал Громыко, когда после выступления на Генеральной ассамблее ООН его засыпали вопросами об арестах советских шпионов. В итоге Драммонд был приговорён к пожизненному заключению без права обжалования.
Также Поляков выдал и сержанта ВВС Герберта Бокенхаупта, работавшего в секретной части штаба Стратегического воздушного командования США и передававшего в ГРУ всю информацию о шифрах, кодах, криптографических системах ВВС США. В итоге Бокенхаупт был осуждён на 30 лет тюрьмы.
Поляков продолжил сдавать офицеров военной разведки СССР. (К.-мстил,угу…)
Первыми ФБР арестовало связных агента Корнелиуса Драмонта — офицеров ГРУ Евгения Прохорова и Ивана Выродова.
Невзирая на статус дипломатов, фэбээровцы избили советских агентов до полусмерти и привезли в секретную тюрьму. Когда же американцы увидели, что пытками и запугиванием ничего добиться от офицеров ГРУ невозможно, их полуживыми выбросили возле советского посольства. В тот же день их объявили «персонами нон-грата» и дали 48 часов на сборы. (К. амеры плевали на дипнеприкосновенность, как и всегда, когда хотели.Не миндальничили, как сегодняшние российские власти)
Поляков предал также супружескую пару нелегальных разведчиков, известных под фамилией Соколовы, которые только прошли трудный процесс легализации.
После этого ФБР даже прониклось доверием к предателю и сделало так, чтобы отвести возможные подозрения от Полякова, — буквально накануне ареста нелегалов агенты ФБР арестовали супружескую пару — Ивана и Александру Егоровых, советских сотрудников секретариата ООН, которые не обладали дипломатическим иммунитетом. Егоровы прошли через конвейер допросов, но не сломались. Тем не менее в прессе всё было представлено именно так, будто бы это они выдали нелегалов. В итоге Егоровы отсидели несколько лет в тюрьме, их карьера была сломана.
Иначе сложилась судьба нелегала Карла Туоми, которого также выдал Поляков.
Туоми был сыном приехавших в 1933 году в Советский Союз американских коммунистов, которые стали сотрудниками Иностранного отдела НКВД. Карл также стал сотрудником Министерства госбезопасности СССР, а в 1957 году он был передан для помощи ГРУ для выполнения ответственного задания в США. Он легализовался в 1958 году как Роберт Уайт, удачливый бизнесмен из Чикаго, интересовавшийся последними разработками в области авиации и электроники. В 1963 году он был арестован по наводке Полякова и под угрозой электрического стула согласился стать «двойным агентом».
Однако в ГРУ что-то заподозрили и вызвали Туоми в Москву. Но тот категорически отказался возвращаться, оставив жену и детей в Советском Союзе.
(К.-тоже герой СССР)
Особо важная мисс Мэйси
Но самым большим ударом для ГРУ стала гибель легендарной советской разведчицы Мэйси — Марии Добровой.
Она родилась в 1907 году в рабочей семье в Петрограде, получила неплохое образование — в 1927 году она закончила музыкальный техникум по классу вокала и фортепьяно, а также Высшие курсы иностранных языков при Академии наук. Вскоре она вышла замуж за офицера—пограничника Бориса Доброва, родила сына Дмитрия. Но в 1937 году налаженная жизнь как будто бы провалилась в тартарары. Сначала погиб муж — в боях с японцами на Дальнем Востоке, куда его направили в командировку. В том же году от дифтерии умер и сын Дмитрий.
Чтобы хоть как-то уйти от горя, она пошла в военкомат и попросилась добровольцем на гражданскую войну в Испанию.
В боях с фашистами Франко Мария Доброва провела больше года, заслужив орден Красной Звезды. Вернувшись, она поступила в Ленинградский университет, где её и застала Великая Отечественная войны и блокада. И Мария устроилась санитаркой в госпиталь, где работала до самой Победы. Затем в её судьбе происходит крутой поворот: она поступает на работу в МИД СССР и в качестве переводчицы уезжает работать в советское посольство в Колумбии. Вернувшись через 4 года домой, она становится штатным сотрудником ГРУ, вернее нелегальной военной разведки.
В США она легализовалась как Мисс Мэйси — вернее как Глен Марреро Подцески, хозяйка собственного салона красоты в Нью-Йорке.
Вскоре её салон стал настоящим «женским клубом» для дам из нью-йоркского истеблишмента и артистической богемы. С ней делились секретами жёны конгрессменов, генералов, известных журналистов и бизнесменов. Причём чаще всего информация, получаемая «мисс Мэйси» в женских разговорах, была полнее всех прочих данных, добываемых по другим каналам. Например, подругой «мис Мэйси» была Мерилин Монро, которая как бы невзначай поговорила с президентом Кеннеди о границах тех уступок, на которые может идти Белый дом в ходе переговоров с Москвой. Уже на следующий день распечатка этого разговора лежала на столе Никиты Хрущёва.
Получив наводку от Полякова, американская контрразведка установила слежку за салоном красоты, но Мария Доброва каким-то образом почувствовала опасность. Предупредив резидентуру, она решила скрыться из страны. И это бы ей удалось, но маршрут её эвакуации составлял сам полковник Поляков.
7 июня 1962 года, перед отъездом на родину, Дмитрий Поляков выдал американцам агента Мэйси и другого советского разведчика — своего заместителя по линии разведки Маслова, работавшего под прикрытием на должности первого секретаря нью-йоркского диппредставительства.
В Чикаго, где она остановилась в одном из респектабельных отелей, её попытались задержать агенты ФБР.
Мария быстро прошла через комнату, открыла дверь на балкон с невысокой решёткой, ступила на перила и шагнула с 4 этажа чикагской гостиницы.
ГРУ искало следы Мэйси четыре года. С апреля 1967 года она считается «безвестно отсутствующей». Тем временем полковник ГРУ Дмитрий Поляков продолжал службу, получал звания и награды, дослужился до звания генерал-майора ГРУ. Имея доступ к личным делам сотрудников, Поляков щедро делился этой информацией.
Много лет спустя сотрудники КГБ, допрашивавшие генерала Полякова, поинтересовались, не жалко ли ему Марию Доброву и других преданных им нелегалов, которым он сломал жизнь. Поляков втянул голову, как от удара, а затем спокойно произнёс:
— В этом и заключалась наша работа. Можно ещё чашечку кофе?
(К.- хладнокровный ящер)
Продолжим…
В 1962 году полковник Поляков был отозван в Москву и назначен на новую должность в центральном аппарате ГРУ Генштаба. И агенты ФБР передали его на связь американским разведчикам из ЦРУ, которые присвоили полковнику новый оперативный псевдоним — Бурбон.
Также агенты ЦРУ передали ему специальную шпионскую микрокамеру и научили пользоваться его специальными контейнерами для передачи микрофильмов.
Первая закладка тайника состоялась в октябре 1962 года — по заданию американцев Поляков прямо в своём служебном кабинете переснял секретный телефонный справочник Генерального штаба. Плёнку он положил в железный контейнер, который со всех сторон облепил оранжевым пластилином, а затем обвалял в кирпичной крошке, — в итоге получился обычный обломок кирпича, совершенно неотличимый от тысяч других. Контейнер он заложил под скамейкой в условном месте Центрального парка культуры и отдыха имени Горького — как оказалось, в весьма людном месте, но, видимо, американцы просто не знали о существовании других парков в Москве.
Заложив тайник, он — буквально на глазах у наряда милиции — оставил условный знак на столбе — чернильное пятно, будто бы случайно выплеснутое из сломавшейся перьевой авторучки.
Следующий тайник американцы попросили оставить его в старой телефонной будке у дома на улице Лестева — прямо напротив общежития курсантов Высшей школы КГБ им. Ф. Э. Дзержинского. Именно сюда курсанты бегали звонить домой, но американский агент этого не знал — на здании не было вывески.
Тут Поляков взбунтовался.
Вызвав агентов на встречу, он объявил, что отныне он сам разработает для ЦРУ план закладок тайников и условных сигналов.
Более того, он сам будет руководить своей шпионской работой, определяя график своей активности. А главное — больше никаких личных встреч! Связь только через тайники и газету New York Times, которую Поляков читал по своим служебным обязанностям. Если же сам Поляков хотел отправить сообщение американцам, он писал статью в журнал «Охота и охотничье хозяйство», постоянным автором которого являлся.
Американцы согласились на новые правила игры — буквально накануне в Москве был арестован полковник ГРУ Олег Пеньковский, также работавший на ЦРУ.
Как позже выяснилось, Пеньковского случайно сдали сами американцы, которые проводили с ним конспиративные встречи раз в неделю в самых людных местах.
Поляков учёл все ошибки Пеньковского, и это позволило ему долгое время оставаться вне подозрений — особенно когда в ГРУ начались чистки и поиски сообщников Пеньковского.
Контрразведчики тогда буквально под микроскопом отфильтровали сотни личных дел офицеров, но в ГРУ и представить себе не могли, что координировать поиски «крота» будет сам предатель.
Личный агент Никсона
Но даже самые тщательные наставления Полякова не смогли его уберечь от самодеятельности американцев. Желая помочь Бурбону, они опубликовали в американских газетах статью о начале судебного процесса над супругами Егоровыми, в которой была упомянута и фамилия Полякова, — дескать, и его выдал какой-то предатель.
После этой статьи Поляков был снят с американской линии и переведён в управление ГРУ, которое занималось разведкой в странах Азии, Африки и Ближнего Востока. Не желая навлекать на себя ещё больших подозрений, он объявил кураторам из ЦРУ, что переходит в «спящий» режим.
Вскоре Поляков прошёл все проверки и даже пошёл на повышение — его в должности резидента ГРУ направили в Посольство СССР в Бирме. Отработав в этой стране 4 года, он переходит в отдел, связанный с нелегальной разведкой в Китае. За всё это время он лишь однажды нарушил «спящий» режим, когда передал в ЦРУ доклад о противоречиях в отношениях СССР и КНР, — как раз накануне визита президента Никсона в Пекин, который стал блестящей дипломатической удачей американцев и поворотным пунктом в холодной войне.
После этого отношение ЦРУ к Бурбону изменилось самым коренным образом: из источника секретных сведений Поляков превратился в фигуру влияния и особо ценного агента. И американцы стали помогать делать ему карьеру.
Так, когда Поляков служил в должности резидента ГРУ в Индии, американские кураторы стали подводить ему для вербовки американцев. Например, одним из первых так был завербован сержант Роберт Марциновский из аппарата американского атташе. Следом в интересах дела ЦРУ «пожертвовало» ещё несколькими военными — позже все они были осуждены к смертной казни за шпионаж в пользу СССР.
Благодаря помощи американцев Поляков вскоре приобрёл славу чуть ли не самого удачливого разведчика во всей системе ГРУ. Его карьера росла как на дрожжах — вскоре он получил звание генерал-майора, новую должность — в Военно-дипломатической академии, оставшись при этом в элитном кадровом резерве ГРУ.
Ценили его и американцы. Например, Бурбону была передана экспериментальная модель импульсного радиопередатчика — это устройство размером чуть больше спичечного коробка позволяло за секунду передать пакет зашифрованной информации на специальный приёмник.
Получив этот аппарат, Поляков стал просто ездить на троллейбусе мимо американского посольства, «выстреливая» в нужный момент информацией. Пеленгации радиотехнической службы КГБ он не боялся — как догадаться, откуда именно «стрелял» агент?
Поляков настолько уверовал в свою безопасность, что даже стал пользоваться конфискованной шпионской техникой со складов ГРУ. Например, когда присланный из США фотоаппарат «Минокс» неожиданно сломался, Поляков просто взял из архива ГРУ точно такой же фотоаппарат и спокойно перефотографировал документы. Но вскоре американские хозяева показали, что и такой работы им недостаточно.
Под колпаком
1979 год начался с Исламской революции в Иране, когда власть в стране перешла к исламским фанатикам — Революционному совету во главе с аятоллой Хомейни. Дипломатические отношения между США и Ираном были расторгнуты, страны активно готовились к войне. И президент США Джимми Картер приказал ЦРУ задействовать всех советских агентов, чтобы выяснить подробности о взаимоотношениях Москвы и Тегерана.
Но как раз в тот момент Поляков проходил подготовку к новой зарубежной командировке в Индию. Срочный выход на связь с резидентом ЦРУ он посчитал самоубийственным риском. Поэтому сигнал о встрече проигнорировал.
Тогда-то американцы и пустили в ход кнут, желая преподать урок, кто здесь хозяин на самом деле. (К.-предателей никто не уважает, презирая эту мразь)
В одном из американских журналов была опубликована глава из готовящейся к выходу книги Джона Баррона «КГБ», посвящённая Карлу Туоми.
Во всём тексте имя Полякова не было упомянуто ни разу, хотя всем было известно, что именно Поляков был непосредственным начальником Туоми. Зато журнальная публикация была проиллюстрирована фотографией, которой никак не могло оказаться в США,— фотографией из личного дела Туоми в военной форме. То есть авторы как бы намекали, что кто-то в Москве украл эту фотографию из секретного дела и передал американцам.
Это был прозрачный намёк Полякову: если вы не будет сотрудничать, то мы вас просто сдадим вашим коллегам на Лубянке.
Но американцы перестарались. Публикацию заметили и в Москве.
Вскоре, перебрав все кандидатуры, чекисты пришли к выводу, что единственным, кто мог информировать американцев об агенте Туоми, был генерал Поляков.
Вскоре на стол председателя КГБ СССР Юрия Андропова легла краткая справка на Д.Ф. Полякова, подозреваемого в причастности к агентуре ЦРУ. И в тот же день в Дели ушёл приказ: резидент ГРУ должен был срочно прибыть в Москву на какое-то важное совещание.
Но Поляков звериным чутьём понял: он попал под колпак контрразведки.
Агент ЦРУ Жанна Вертефей, работавшая с Бурбоном в Дели, вспоминает, как в тот вечер он вызвал её для срочного разговора.
— Меня вызывают в Москву, — кратко сообщил он. — Полагаю, это конец, меня вычислили.
— Знаете, если что-то случится, мы всегда будем рады видеть вас в нашей стране, — начала было Жанна.
Но Поляков вежливо остановил её — видимо, он не был уверен, что американцы, фактически предавшие его, действительно хотят сохранить ему жизнь, а не организовать громкое убийство, в котором, конечно же, обвинят КГБ.
— Спасибо, но я никогда не поеду в Соединённые Штаты, — вздохнул Поляков. — Я родился в России и хочу умереть в России, пусть даже если это будет безымянная братская могила.
Агент ЦРУ Жанна Вертефей, работавшая с Бурбоном в Дели.Однако в тот раз Поляков отделался лишь лёгким испугом — Андропов запретил его трогать без явных доказательств вины.
(К.- жидовский интернационалист?Дурочку валял…)
— Если вы сейчас генералов без доказательств сажать начнёте, то кто работать будет?! — говорил он.
Кроме того, Андропов уже тогда готовился к предстоящей схватке за престол и раньше времени ссориться с армейскими кланами не хотел.
В итоге Полякова просто отправили в отставку, зачитав приказ об увольнении со службы. Дескать, подготовлен новый, более молодой кандидат на место резидента.
Арест и казнь
Иранский кризис закончился плачевно для Джимми Картера, и вскоре новый президент США Рональд Рейган приказал разведчикам забыть про Иран и вернуться к борьбе с «мировым коммунизмом» в лице СССР.
И Полякова вновь «разбудили», хотя он, будучи пенсионером, уже не мог передавать секретные документы. Зато в Белом доме ценили его политические обзоры.
Сложно сказать, сколько ещё работал бы Поляков на американцев, но весной 1985 года одним из руководителей советской резидентуры в Вашингтоне был завербован сам Олдрич Хейзен Эймс — бывший начальник советского отдела управления внешней контрразведки ЦРУ.
Эймсу, выдавшему огромные суммы для поощрения советских агентов-перебежчиков, тоже хотелось купаться в деньгах, иметь роскошный дом и спортивный автомобиль «Ягуар». И тогда он решил получить деньги в Москве, предложив КГБ купить список из 25 фамилий «спящих» агентов в руководстве советских спецслужб.
И первым номером в списке значился генерал Поляков.
Арестовали Полякова 7 июля 1986 года, на следующий день после празднования 65-летия. Когда Поляков праздновал юбилей в ресторане, у него дома прошёл негласный обыск — в десятке тайников оперативники обнаружили американскую шпионскую аппаратуру, микрофильмы, служебные инструкции ЦРУ.
После окончания банкета его и повязали — причём так аккуратно, что американцы в течение нескольких лет просто не знали, что с ним произошло. Агент Бурбон словно растворился в московской сутолоке, обрубив за собой все контакты.
Лишь после переговоров с Горбачёвым стало известно, что Военная коллегия Верховного суда СССР в феврале 1987 года приговорила Полякова к смертной казни через расстрел. 15 марта 1987 года приговор был приведён в исполнение.
Место захоронения его тела неизвестно.
Дополнение
В течение четверти века (!) этот человек снабжал Вашингтон ценнейшей информацией о политических, экономических и военных планах Кремля. Чекисты лишь после того, как провели сложную, многоходовую операцию, сумели обнаружить и обезвредить предателя.
О той нашумевшей истории рассказывает видный военный разведчик, генерал-лейтенант в отставке Леонид ГУЛЬЕВ.
«Он как айсберг»
— Леонид Александрович, существует мнение, что генерал Поляков — своеобразный чемпион среди предателей, его деятельность в какой-то период парализовала ГРУ.
— Я не люблю делить предателей на чемпионов и призеров, но думается, в подобном высказывании есть большая доля истины. Не случайно директор ЦРУ Джеймс Вулен отмечал, что «из всех секретных агентов США, завербованных в годы «холодной войны», генерал Поляков был драгоценным камнем в короне».
— Чем же определялась эта его драгоценность?
— Степенью предательства.
Обвинительный список Полякова занял несколько страниц. Он передавал на Запад всё, что мог достать: будь то важнейшие документы генерального штаба или такая «мелочь», как журнал «Военная мысль». Он раскрыл организационные структуры важных учреждений Министерства обороны, их штат, оснащенность техникой. Рассекретил перед нашими противниками заинтересованность СССР в некоторых научных и технических открытиях, создал возможность правительствам стран НАТО принять закон об экспортном контроле в торговле с Советским Союзом и нашими союзниками, сорвал проведение советских инициатив, направленных на смягчение тогдашней международной обстановки.
Представляете, каково было состояние некоторых наших специалистов-международников, когда во время советско-американских переговоров противная сторона приводила данные об отечественных вооружениях, которые были ближе к истине, чем наши.
Особенно сильный удар Поляков нанес по военной разведке.
Он предал около двух десятков наших разведчиков, работавших в США, свыше сотни агентов, завербованных в Америке, сообщил данные на огромное количество слушателей академии, будущих военных разведчиков.
Понятно, что судьба этих разведчиков и агентов оказалась трагической. Можно констатировать, что предатель парализовал одно из важных направлений работы ГРУ — нелегальной разведки на американском направлении. Последствия его преступной деятельности для нашей страны трудно измерить.
Показателен такой факт.
В свое время наши чекисты обезвредили шпиона Олега Пеньковского. Его обвиняли в разглашении американцам наших космических секретов и многих других тайн.
Достаточно отметить, что после разоблачения Пеньковского были понижены в звании до генерал-майора начальник ГРУ генерал армии Серов и главный маршал артиллерии Варенцов. Но когда я попросил следователя сравнить значимость двух шпионов, тот ответил: «Пеньковский в сравнении с Поляковым ничто. Тот действовал полгода, а этот двадцать пять лет. А секреты…». Дальше сделал многозначительную паузу.
Я уже приводил оценку директора ЦРУ. Приведу цитату из интервью отечественного руководителя такого же уровня. В 1990 году шеф КГБ Владимир Крючков с горечью отмечал: «Только американские агенты Поляков и Толкачёв… нанесли Советскому Союзу реальный ущерб, а тем, на кого работали, дали прибыли, исчисляемые в миллиардах рублей и долларов».
— А при каких обстоятельствах вы познакомились с Поляковым?
— Произошло это в 1961 году, когда я оказался в специальной командировке в США. Полковник Дмитрий Поляков тогда представлял СССР в комитете начальников штабов при ООН, являясь одновременно заместителем резидента по нелегальной разведке. Я поступил в его распоряжение.
Это был мужчина выше среднего роста, крепко сложенный, рано начавший лысеть.
(К.— это один из признаков еврейских предков)
Строгий, даже суровый. В общении с людьми — сдержанный, немногословный, резкий. Волевой. Подчиненные его сторонились, даже побаивались.
…Поляков стал готовить меня к «первому заданию». Оно заключалось в том, что я должен подготовить и отправить нашему агенту письмо, наклеив на конверт марку с обусловленным рисунком.
Как это часто бывает в подобных случаях, выполняя «первое задание», я переволновался и отправил конверт… без марки. Она осталась у меня — до сих пор помню изображенный на ней рисунок. Я доложил Полякову о своей ошибке. Что тут началось: крик, ругань, оскорбления. «Твое счастье, что письмо это не «боевое», а «учебное», — кричал Поляков, — а то я отправил бы тебя в Москву завтра же». Как помню, самым «теплым» выражением в его тирадах было слово «коновал»…
Реакция, надо сказать, была не адекватна происшедшему. Наши отношения столь обострились, что руководство решило перевести меня в легальную разведку, я попал под командование другого офицера. Так сошлись и сразу разошлись наши пути.
— Как сложилась дальнейшая служба Полякова?
— Вскоре он вернулся в СССР, работал в центральном аппарате, участвовал во все тех же «американских делах». Потом его посылали дважды в Индию, Бирму, опять возвращали в Москву, где он работал начальником факультета специального учебного заведения. Стал генералом…
— Когда его завербовали?
— В ноябре 1961 года Поляков стал агентом ФБР. Впоследствии бюро передало его в ЦРУ, где он числился до 1987 года.
— Известно, что американцы создали свою формулу вербовки — MICE. Ее название образовано первыми буквами слов Money, Ideology, Сompromise, Ego, которые на русском звучат так: деньги, идейные соображения, компромат, самомнение. Какие из этих компонентов использовали для вербовки Полякова? Что показал анализ его жизни, поступков?
— Он как айсберг — имел видимую и невидимую части. Родом Дмитрий Поляков с Украины, его отец — сельский библиотекарь. В 1939 году восемнадцатилетним парнем поступил в Киевское артиллерийское училище. Когда началась война — с первых дней на передовой. Командовал взводом, а затем батареей на Западном и Карельском фронтах. В тяжелейших боях под Ельней был ранен. За боевые подвиги награжден орденами Отечественной войны и Красной Звезды. В 1943 году перешел в артиллерийскую разведку, затем — в военную… Имел два увлечения — охота и плотницкое дело. Любил покупать редкие ружья, всяческую необходимую для охоты амуницию. В столярном деле достиг совершенства — сам построил дачу, изготавливал мебель. Причем начинял ее таким количеством тайников, что их обнаруживали еще очень долго после ареста.
— Все это внешняя сторона его образа — воина-патриота, положительного и привлекательного мужчины. А какова же настоящая суть Полякова?
— Я уже говорил о его замкнутости и скрытности. Причем такое отношение он проявлял не только к подчиненным по службе, но и к ближайшим родственникам. Показательно, что он, переселив с Украины в Подмосковье родителей, почти не навещал их.
Эти черты его характера уживались с величайшим самомнением. Он считал настоящим разведчиком только себя, разумеется, достойным большего, чем имел тогда. Вот эти притязания, как мне думается, толкнули его в «объятия» американцев. 16 ноября 1961 года его с супругой пригласили на прием, который у себя на вилле устроил генерал О’Нейли. Здесь он познакомился с агентом ФБР Ф. Джоном и вечером того же дня провел с ним первую конспиративную встречу.
Говоря о мотивах его предательства, нельзя обойти материальную сторону. На первый взгляд, Полякова вряд ли можно винить в увлечении Money.
Следователь Александр Духанин высказался по этому поводу так: «Шпионы рангом куда более мелким, чем Дмитрий Поляков, получали от ЦРУ суммы во много раз превосходящие его гонорары. Поляков брал деньги, драгоценности для подкупа должностных лиц, от которых получал информацию. Для себя, как заядлый охотник, — кое-что из охотничьих принадлежностей — дорогие ружья, снаряжение, да и немножко дорогих украшений для жены».
По правде говоря, я не совсем согласен с мнением следователя. Да, действительно, эти подарки, золотые вещицы, сувениры были оценены всего в 94 тысячи долларов, но уверен, что Поляков имел счет в банке, на котором, видимо, и сейчас лежат громадные гонорары ФБР и ЦРУ.
Так что, если вернуться к американской формуле MICE, считаю, вначале на предательство его толкало самомнение, а потом — желание разбогатеть.
— Как сам Поляков после ареста объяснял свои поступки?
— На одном из допросов заявил, что хотел «помочь западной демократии избежать натиска хрущевской военной и внешнеполитической доктрины». А фактическим толчком к предательству якобы послужило поведение Никиты Хрущева во время его визита во Францию и США. Наш дорогой Никита Сергеевич сообщил Западу, что СССР делает ракеты, как сосиски на конвейере, и пообещал «закопать Америку».
(К.- к родственникам относился прохладно.Так что смерть сына такой айсберг не могла глубоко ранить.Этот гад любил и ценил только себя)
Следствие по делу Полякова велось уже в разгар горбачевской перестройки, и её терминология ощущается в показаниях предателя. Он заявил: «Я практически с самого начала сотрудничества с ЦРУ понимал, что совершил роковую ошибку, тягчайшее преступление. Бесконечные терзания души, продолжавшиеся весь этот период, так изматывали меня, что я неоднократно сам был готов явиться с повинной. Были, конечно, мотивы, изложенные в показаниях ранее, были и материальные мотивы. Но всё же мне кажется, что в основе всего лежало как мое стремление где-нибудь открыто высказать свои взгляды и сомнения, так и качество моего характера, мое постоянное стремление к работе на грани риска, и чем опаснее, тем интереснее становилась моя работа. Но в своей преступной деятельности я не нашел удовлетворения, не нашел и друзей среди сотрудников ЦРУ. Не привлекли меня и капиталистические идеалы. Я всегда и во всех беседах с работниками ЦРУ считал наше общество более передовым, но мне также казалось, что капитализм сам собой исчезнет в ходе существования, соревнования, без холодных и горячих войн».
— Американцы уважали Полякова? Существует мнение, что хозяевам главное — выжать из шпиона информацию.
— Надо отдать им должное. Они дорожили своим агентом. Выполняли его требование арестовать выданных им разведчиков лишь после отъезда Полякова из Америки. В его присутствии задержали только одного нашего офицера Туоми. Ради своего ценного агента ЦРУ решилось на довольно дерзкую операцию. Они разрешили Полякову «завербовать» Полла Диллона, американского разведчика, работавшего под прикрытием первого секретаря посольства США в Индии. В июле 1973 года на приеме в посольстве Ирана состоялась эта мнимая вербовка. В ГРУ летит срочная телеграмма Полякова о своем успехе. Он попросил разрешения постоянно встречаться с «источником». Такое разрешение, разумеется, дали.
Свой «драгоценный камень» американцы обеспечили специальной техникой, причем очень высокого уровня. К примеру, различного рода документацию (образцы конспиративных текстов, адреса в США, шифры, почтовые связи) они вмонтировали в рукоятку спиннинга, который первый секретарь американского посольства «подарил» своему «другу», заядлому охотнику и рыболову. Для связи с Поляковым парни из Ленгли разработали хитроумный способ. Скажем, в газете «Нью-Йорк таймс» в отделе объявлений частных лиц десять дней подряд публиковали следующий текст:
«Муди-Дональд Ф., пожалуйста, пиши как и обещал. У дяди Чарльза и сестры Клары все хорошо. Они хотели бы, чтобы ты им написал. Не забудь адреса Дейва, Дага и супругов. Собираешься путешествовать? Когда?Куда? Надеемся, что скоро вся наша семья вновь соберется вместе. Привет и наилучшие пожелания, братья Эдвард Х. и Джон Ф.Клостер. Штат Нью-Джерси».
Это на первый взгляд сумбурное послание для посвященных несло следующую информацию. «Пожалуйста, пиши, как и обещал» — напоминание об особых условиях связи. «У дяди Чарльза и сестры Клары все хорошо. Они хотели бы, чтобы ты им написал» — готовность американцев работать через указанный Поляковым тайник. «Собираешься путешествовать? Когда? Куда?» На этот вопрос Поляков сообщил о своей командировке в Бирму. А вскоре в той же «Нью-Йорк таймс» появилось новое письмо:
«Муди-Дональд Ф. Чрезвычайно рад был узнать о том, как тебе повезло. Все хорошо. Джон Ф.»
Стоит ли удивляться, что «Джон Ф.» под именем Джона Мори оказался в столице Бирмы Рангуне, где постоянно встречался с советским военным атташе.
Верхом технического шпионского совершенства являлось врученное Полякову миниатюрное устройство — быстродействующий передатчик, который на Западе называли «Брест», он в одно мгновение (если точно, то в течение 2,6 секунды) выбрасывал огромный объем информации. Поляков производил эту операцию прямо в троллейбусе, который проезжал мимо посольства США. Кстати, одну из подобных передач удалось засечь нашим контрразведчикам, но они не сумели установить, кто является радистом.
Более того, в последний период американцы, как они сами пишут, относились к Полякову не просто как к ценному источнику, а как к своеобразному наставнику-«учителю». Они прислушивались к его рекомендациям — как преодолевать действия советской контрразведки, пользоваться связью, намечать объекты вербовки и т.д.
Жертвы Хитрого Лиса
— Леонид Александрович, хотелось бы поговорить о тех наших разведчиках, которых предал Поляков. Джон Баррон поместил в конце своей книги о КГБ следующую фразу: «Несмотря на то, что Туоми был отличным шпионом, навсегда останется загадкой, как ФБР стало известно, кто он есть на самом деле. Эти сведения плотно заперты в сейфах ФБР, возможно навечно, и останутся в памяти маленькой кучки фэбээровцев». Есть у нас возможность узнать то же самое, что известно лишь кучке людей из ФБР?
— Я уже говорил, что он сдал около двух десятков наших разведчиков. Наибольший резонанс имел арест нашего агента Корнелиуса Драмонта. Это был сержант вооруженных сил США. Он служил секретчиком на военно-морской базе. Сам предложил свои услуги нашей разведке. Работал за деньги. Его информация позволяла нам быть в курсе дел по многим проблемам американского флота.
Надо отдать должное фэбээровцам — они очень эффективно распорядились информацией, переданной Поляковым, и приурочили арест Драмонта к приезду в США тогдашнего министра иностранных дел Андрея Громыко. Можете представить, в какую ярость он пришел, когда вместо желаемой реакции на его выступление на Генеральной ассамблее ООН, его засыпали вопросами о кознях арестованных советских шпионов…
— Обычно в такие моменты высокое начальство кричит о «лампасах», которые оно желает немедленно сорвать с виноватых.
— В тот раз это были, пожалуй, самые мягкие выражения. Американцы не только обезвредили Драмонта, но и взяли во время связи двух наших разведчиков Евгения Прохорова и Ивана Выродова, которые работали под дипломатической крышей. Их арестовали, надели наручники, посадили в разные автомобили и повезли в полицию. По дороге Иван Яковлевич, бывший фронтовик, мужественный и отчаянный офицер, предпринял попытку освободиться. Если не удастся бежать, решил он, то хоть сам погибну, но несколько врагов с собой заберу. Он сидел на заднем сидении автомобиля, руки в наручниках, рядом — конвоиры. Когда автомобиль набрал скорость, кто-то из не растерявшихся американских контрразведчиков ударом по голове оглушил его.
Наших дипломатов сфотографировали, допросили и дали 48 часов на сборы домой. От наручников у Выродова на руках остались очень болезненные раны. И мне пришлось помогать ему собирать и паковать вещи. Американские газеты обошли сделанные в аэропорту снимки, на которых были изображены Иван с забинтованными руками, Прохоров, несущий чемоданы, и я — держащий на руках восьмимесячного ребенка Жени.
Поляков предал также разведчиков, известных под фамилией Соколовых, мужа и жену. С ними мы связывали большие надежды. Они только прошли длительный, труднейший процесс легализации, и их ждало блестящее, с разведывательной точки зрения, будущее. Но они не успели даже приступить к работе…
Поляков их выдал, но попросил американцев сделать все, чтобы подозрение не пало на него. И опять надо отдать должное нашим противникам — им это удалось. Схватив Соколовых, они тут же арестовали двух советских сотрудников секретариата ООН Александру и Ивана Егоровых…
— А как же дипломатическая неприкосновенность?
— Они были не дипломатами, а сотрудниками, чиновниками, клерками в подразделении ООН. Абсолютно никакой их вины в аресте Соколовых нет. Сейчас это точно известно. Но тогда… В американских газетах публиковались снимки — на них Егоровы были запечатлены «на тайниках». Полиция приехала и арестовала их дома. Об этом сообщили прессе. Ивана и Александру выводили под вспышки фоторепортеров, под телевизионными камерами. Их разделили. Ивана бросили в камеру к уголовникам, которые, надо отдать им должное, проявили «классовую солидарность» и отнеслись к «русскому шпиону» вполне терпимо. Александру же поместили в камеру к проституткам. Так выглядела месть фэбээровцев. Ей, конечно, пришлось нелегко.
Но демократия есть демократия. В Америке существует масса различных движений за равноправие женщин. Как только они узнали о судьбе Егоровой, сразу организовали пикетирование тюрьмы (да, русская виновата, но держать ее с проститутками никто не имеет права!) и потребовали перевести в другую камеру. И администрация сразу же выполнила их требование.
Понадобились огромные усилия нашего правительства, чтобы вызволить Егоровых. Их в конце концов отпустили в Союз, здесь, хотя и отметили за мужественное поведение, тем не менее долгие годы считали виноватыми в провале Соколовых. Только потом справедливость восторжествовала.
Поляков сыграл свою «черную» роль и в жизни нашей разведчицы, известной под псевдонимом Мэйси. Это была Мария Доброва — человек необычной судьбы. Я только тезисно обозначу ее жизненные вехи. Жена красного командира едет в Испанию воевать на стороне республиканцев. Там она была переводчиком у Павлова, впоследствии командующего Западным фронтом, расстрелянным в первые неудачные дни войны. За Испанию ее награждают орденом. Потом она участвует в войне. Потом работает в одной из стран Латинской Америки. В США она появляется в качестве владелицы небольшого косметического центра. Ее клиенты — в основном жены моряков подводного атомного флота. Ее роль в предотвращении (а именно это являлось главнейшей задачей военной разведки!) внезапного ядерного удара по нашей стране трудно переоценить. Люди из ФБР, получив от Полякова данные о Мэйси, думали, что легко справятся с нашей разведчицей. Но Мария Доброва сражалась до конца. Она пыталась оторваться от преследования, а когда убедилась, что уйти не удастся, выбросилась из окна одной чикагской гостиницы. Дабы отомстить ей, фэбээровцы уже после ее смерти распространили утку о том, что им удалось ее завербовать. Вообще, жизнь этой отважной женщины достойна романа…
— Существует мнение, что Поляков действовал не в одиночку, что у него были помощники, и этим объясняется длительность его работы.
— Все это досужие вымыслы. Предательство в рядах ГРУ — редчайший случай. А случай с генералом Поляковым — из ряда вон выходящий, подобных в истории отечественных служб, я думаю, не было. Показательно следующее. Вы знаете, что у каждой спецслужбы своя задача: разведка разведывает, контрразведка обороняет. Существует твердое корпоративное правило — каждый занят своим делом. Но в случае с Поляковым спецслужбы пошли на то, чтобы объединить свои усилия и действовать сообща.
Поляков действовал в одиночку. Хотя я не исключаю, что он сыграл свою отрицательную роль в вербовке Николая Чернова. Это наш оперативный техник, работал в Нью-Йорке, потом в аппарате ГРУ, а потом в ЦК. Он был завербован американцами, предполагаю — не без помощи Полякова, на почве небольших денежных махинаций, а потом поставлял им документы даже из Центрального Комитета. Он был арестован, в годы перестройки попал под амнистию, не так давно умер от рака.
— Тем не менее, Леонид Александрович, как же Поляков сумел продержаться четверть века?
— ФБР и ЦРУ дало ему много кличек — Бурбон, Топхэт, Дональд, Спектр, но ни одна из них полностью не отражает качеств этого человека.
Наиболее подходящей для него была бы кличка Хитрый Лис.
Он предавал своих товарищей так ловко, что никогда не попадал под подозрение. К перечисленным свойствам его характера — уму и хитрости — следует добавить профессиональную память. Он будто фотографировал всё, что видел и читал. Имел крепкие нервы. Никогда, даже на снимках, сделанных в момент ареста, на его лице нельзя было прочитать волнения.
И еще одно качество — звериная, другое слово тут неуместно, осторожность. Поляков поставил американцам условие: тайники в Москве будет назначать сам. Считал, что иностранные шпионы в Москве действуют по шаблону и могут стать легкой добычей контрразведчиков. И все же последующий анализ показал, что он трижды считал себя разоблаченным и уничтожал все улики.
Так было в 1962 году, когда Поляков впервые передал информацию с помощью контейнера. Тогда он, используя служебный фотоаппарат, прямо в своем кабинете переснял секретный справочник Генерального штаба. Микропленку заделал в контейнер и в соответствии с графиком тайниковых операций отправился в Центральный парк культуры и отдыха имени Горького. Тайник размещался на одном из столбов ограды и назывался «Арт». Предатель заложил контейнер и оставил соответствующий сигнал — провел черту на столбе. Утром следующего дня Поляков надеялся увидеть ответный сигнал об изъятии донесения. Однако его не было. Менее опытный разведчик наверняка попытался бы проверить тайник. Поляков не сделал этого. Почти месяц он жил в страшном напряжении, просчитывал каждый свой шаг и поступок. Перевел дух лишь в сентябре, когда в уже упомянутой «Нью-Йорк таймс», прочитал послание о получении посылки от «Арта».
Не прошло для него бесследно и разоблачение Пеньковского. Он резко сократил количество конспиративных встреч, уничтожил привезенную из Америки шпионскую экипировку.
Истинное потрясение он испытал в июне 1972-го. В один день он, работник центрального аппарата, получил два приглашения. Первое, нелегальное — на встречу с прибывшим в Москву работником ЦРУ. Второе, официальное, — приглашение военного атташе США на прием в посольство.
Поляков посчитал, что его вычислили. Он заметался, попытался уйти от приглашения в посольство. В конце концов пришлось идти. Вёл себя очень настороженно, хотя со стороны коллег не замечал повышенного внимания. При прощальном рукопожатии его прямо-таки обожгло — один из американцев передал послание ЦРУ. Поляков уничтожил его прямо при выходе из посольства. И надолго приостановил свои отношения с беспечными, как он считал, янки. Этот поступок, к слову говоря, надолго продлил его работу на американские спецслужбы.
— Да, Поляков оказался достойным противником. Поэтому интереснее знать, как его сумели обезвредить. Говорят, это заслуга Эймса, завербованного нашей разведкой высокопоставленного работника ЦРУ…
— Нет. Эймс здесь ни при чем. Когда его завербовали, судьба Полякова уже была предрешена.
Охота на «крота»
— Вы имеете к этому отношение?
— Самое прямое. В конце восьмидесятых я проходил службу в центральном аппарате ГРУ, на американском направлении. Я, как все мы, был потрясен разгромом нашей нелегальной разведсети в США. И, как многие, был неудовлетворен теми выводами, которые были сделаны из провалов. Они сводились в основном к тому, что в печальном исходе виноваты сами разведчики, которые якобы допускали много различных нарушений в конспирации. У меня было иное мнение.
Наши товарищи, работавшие в США, являлись специалистами высочайшего класса, и все на различного рода мелочах не могли провалиться. Предположим, один, ну два — могли, но не все же! Начался кропотливый поиск причин их провалов. Не буду вас посвящать во все детали, но скажу, что впервые по-настоящему тревожный звонок для Полякова прозвучал при следующих обстоятельствах.
Один из американских журналов — «Ридер дайджест» — напечатал главу из готовящейся к выходу в свет книги Джона Баррона «КГБ». Такая, знаете, рекламная публикация, дескать, скоро увидите бестселлер. Глава была посвящена аресту агентами ФБР нашего сотрудника, финна по национальности, Туоми. Я ее внимательно прочел и обнаружил несколько удивительных вещей.
В главе свыше тридцати раз упоминается имя советского полковника Дмитрия Федоровича Полякова. В ней рассказывалось, как он руководил подготовкой Туоми, как провожал его в спецкомандировку. Он, как живописал Баррон, внимательно обследовал вещи разведчика, дабы тот, упаси бог, ничего советского, компрометирующего не прихватил с собой в Америку.
Тут же были приведены другие подробности учебного процесса Туоми, о которых разведчик якобы сообщил сам после ареста. Но опять вопрос. О своих наставниках, а они ему были известны по псевдонимам (это обычная практика спецслужб), он рассказывал такие подробности, приводил такие обстоятельства из их жизни, которые произошли уже после отъезда финна за океан. И которые, естественно, не мог знать. Но самое удивительное: опубликованная в журнале фотография Туоми при более детальном изучении оказалась копией снимка, который обычно хранится в… личном деле офицера.
Анализ главы из книги Баррона породил много вопросов, но их появилось еще больше, когда в уже вышедшем томе я не обнаружил даже упоминаний о Полякове! Это был первый звонок!
Еще раз самому тщательному рассмотрению были подвергнуты служба и жизнь арестованных американцами разведчиков и агентов. Это был тяжелый и ответственный, не приемлющий никаких ошибок и просчетов анализ. В конце концов стало ясно, что только один человек, тогдашний военный атташе СССР в Индии генерал-майор Поляков, мог знать и мог предать их…
— Известно, что поиск «кротов», поиск предателей в своих рядах очень болезненно сказывается на деятельности спецслужб. В ЦРУ этот процесс парализовал деятельность многих отделов, развил гиперподозрительность, привел к увольнению многих сотрудников. Как же отнеслось руководство военной разведки к результатам анализа?
— Да уж, конечно, не обрадовалось. Некоторым сама мысль о том, что генерал ГРУ, уважаемый, авторитетный разведчик является предателем, казалась кощунственной. Впрочем, основанием для сомнений служили многочисленные «сувениры», подарки, которыми Поляков щедро одаривал некоторых руководящих товарищей. Вот они-то особенно рьяно сомневались.
Тем не менее, тогдашний начальник ГРУ генерал армии Петр Иванович Ивашутин серьезно отнесся к «изысканиям». Они были доложены руководству министерства обороны, и тогдашний начальник Генерального штаба маршал Николай Огарков дал добро на разработку Полякова. Его под каким-то предлогом вызвали из Индии в Москву.
— И арестовали?
— Да нет, что вы. Не уподобляйтесь тем, кто сочиняет небылицы об этой истории. Для ареста нужны доказательства. Для начала сделали всё, чтобы не отпустить его обратно за границу. Медицинская комиссия неожиданно находит, что Полякову противопоказаны выезды в жаркие страны. Но Поляков тут же проходит медкомиссию в другой поликлинике, и ее врачи, естественно, поездки на юг не запрещают. Впрочем, объединив усилия, мы сумели оставить его в Москве.
— Он, видимо, что-то почувствовал и по обыкновению затаился?
— Конечно, почувствовал. Уезжая по неожиданному вызову в Москву, в беседе с американским напарником мрачно пошутил, что его ждет «братская могила». Пошутить-то пошутил, но не затаился.
— Тем не менее, чекисты уже шли по его следу…
— Да, Поляков был блестящим разведчиком, сильным противником. Но должен сказать, что контрразведчики, а именно они проводили операцию по обезвреживанию «крота», тоже оказались не лыком шиты, настоящие волкодавы. По крупицам стали собирать данные на оборотня. Тот затаился снова, сработал звериный инстинкт. Прервал связь с американцами. Наступило время — уволился из Вооруженных Сил и перешел в разряд уважаемых ветеранов ГРУ. Но… Чекисты учли особенности его психики, сумели так повернуть ситуацию, что Поляков решил: опять пронесло — и вышел на связь с ЦРУ.
Кстати, вы упомянули об Эймсе. Допускаю, что в какой-то период с его помощью могли перепроверить данные на Полякова, архив которого в ЦРУ насчитывал 25 томов различных сообщений.
Когда доказательства предательской деятельности были собраны, встал вопрос об его аресте. Выполнить эту операцию нужно было так, чтобы, во-первых, взять Полякова неожиданно, тёпленьким, а во-вторых, чтобы скрыть арест от заокеанских хозяев, которые старались постоянно держать ценного агента под присмотром.
Проблему решили, на мой взгляд, блестяще. Полякова в числе других пригласили на встречу ветеранов разведки. Он, естественно, ничего не заподозрил и, видимо, готовился сказать проникновенную речь о необходимости крепить славные боевые традиции. Как и планировалось, его взяли там, где никто не мог ничего ни услышать, ни увидеть. Брали его, кстати, ребята из знаменитой «Альфы»…
— Как же повел себя Поляков после ареста?
— Судя по тому, что мне известно, он согласился сотрудничать со следствием. Видимо, надеялся, что жизнь ему сохранят, может быть, с его помощью попробуют затеять какую-нибудь контригру с ЦРУ. Те, кто видел его в момент вынесения приговора, говорят, что, услышав об исключительной мере, он сник, сломался, будто воздух из него вон вышел. Значит, на что-то надеялся.
— Хотелось бы узнать о той «братской могиле», по поводу которой мрачно шутил Поляков. Бежавший на Запад бывший военный разведчик Резун, больше известный у нас как Суворов, пишет в своей книге «Аквариум» о некой традиции ГРУ. Якобы каждому новичку в этой организации показывают фильм о сожжении предателя живьем. Существует легенда, что якобы этим предателем и является Поляков…
— Небылиц много насочиняли. Можно подумать, что у ГРУ есть свой ведомственный крематорий или военная разведка, будто это не самая дисциплинированная часть Вооруженных Сил, а какой-то латиноамериканский «эскадрон смерти». Нет, Поляков был расстрелян 15 марта 1987 года. Существуют правила захоронения предателей. Видимо, согласно им предали земле и его.
— Вот вы говорили, что после разоблачения шпиона Пеньковского тогдашние многие начальники были здорово понижены в званиях, их лишили наград, привилегий. Произошло ли подобное после обезвреживания Полякова?
— Я отвечу словами бывшего Главного военного прокурора СССР Катусева, который в одном из своих интервью сказал, «что офицеры и генералы, чьей халатностью и излишней болтливостью воспользовался Поляков, привлечены командованием к административной ответственности, уволены в отставку и запас».
По поводу наказаний… Один из бывших друзей предателя, принимавший сувениры, когда началось разбирательство, неожиданно заявил, что он вражеский агент, работает на ЦРУ. Когда же стали тщательно проверять его слова, выяснилось, что он себя… оговорил. С испугу крыша поехала. И теперь находится там, где должны находиться подобные больные. А если вдруг вылечится, выздоровеет — его снова ждет очень неприятное разбирательство.
— А что случилось с семьей Полякова? Кстати, она была большой?
— Они с женой, насколько мне известно, встретились и поженились на фронте, имели двух сыновей. Один из них работал в Министерстве иностранных дел, второй — в нашей системе. Поляков очень любил внучку. Хотел ее взять с собой в командировку за границу.
Следствие показало, что ни жена, ни сыновья к преступной деятельности Полякова не имели никакого отношения. Они проходили по делу свидетелями. Как сейчас живут, не знаю. Слышал только, что один из сыновей работает водителем троллейбуса. Такова уж логика борьбы спецслужб — блестящие карьеры детей Полякова оказались сломлены.
…Предатель ведь предает не только страну, армию, какие-то идеи. Он предает и продает прежде всего свою семью, жену, детей, память о себе. Поэтому, думаю, предателю нет и никогда не может быть никакого прощения…
Документальный фильм о Дмитрии Фёдоровиче Полякове можно посмотреть,перейдя по ссылке: Просмотр
Межрегиональная общественная организация «Союз ветеранов спецназа ГРУ» имени Героя РФ Шектаева Д.А. открыла постоянный сбор для помощи защитникам Донбасса и подразделениям ВС РФ, выполняющим задачи СВО. Подробнее